Да уж, судари мои, не ожидал-с… Месяц с небольшим всего, как писал про «Фабрику грёз под названием «Форбс». Получил на почту немало нареканий от друзей из Америки (ну, знаете, в нашем возрасте такие есть у каждого – многие уезжали в минувшие годы, да-с…): мол, авторитетнейшее издание, наговариваете вы на него – грех это. :-) Но сегодня раздается тревожный звонок из города Нью-Йорка, что на Гудзоне, от старинного моего, школьного еще, приятеля – Лёши Маховера. Оказывается, человек посмотрел главный их русский телеканал RTN-WMNB – и впечатлился. Там в девять утра в программе «Пробежка утренняя» обсуждали смерть Б. А. Березовского. Но говорили не о том, кто там его грохнул, сам ли он себя или вообще судьба такая – а об интереснейшей публикации русского «Форбса». О последнем, якобы, интервью нашего главного «Мефистофеля».
Суть в том, судари мои, что наш-то, отечественный «как бы Форбс» имеет отношение к американскому примерно такое же, как наш «типа Райффайзенбанк» - к немецкому. И то и другое – даже не дочерние предприятия, а, по-современному говоря, франшиза. И издают наш «Форбс» даже не американцы, а немецкая «Аксель Шпрингер». А редактируют и журналистов набирают – наши родные менеджеры. Новое поколение. Надежда страны. Ага. В общем, сильно ругались американцы в эфире – дескать, в их «Форбс» таких журналистов и на пушечный выстрел не подпустили бы. И им за наш т. н. «Форбс» стыдно… Речь шла конкретно о некоем Илье Желудкове который заявляет, что был последним общавшимся с Березовским журналистом и спокойно публикует это уникальное «интервью» - жаль, без малейших доказательств! Не может быть такого, подумал я! И горько ошибся.
Не поленился, прочитал: http://www.forbes.ru/sobytiya/obshchestvo/236176-poslednee-intervyu-borisa-berezovskogo-ya-ne-vizhu-smysla-zhizni
Действительно, стало стыдно. Березовский за несколько часов до смерти исповедуется перед малознакомым молодым человеком, каясь во всех грехах и мечтая вернуться на Родину. Вот вам фрагментик текста, на пробу:
«Вернуться в Россию... Ничего я больше так не хочу, как вернуться в Россию. Когда даже завели уголовное дело, я хотел вернуться в Россию. Даже когда завели уголовное дело! Только по совету Елены Боннер остался. Главное, что я недооценил, — что мне настолько дорога Россия, что я не могу быть эмигрантом. Я изменил многие свои оценки. В том числе самого себя…
…Березовский медленно посмотрел перед собой, потом прижал руку к груди — она у него тряслась. Он повернулся ко мне и долго смотрел мне в глаза. Наконец сказал:
— У меня нет сейчас ответа на этот вопрос... Ходорковский... сохранил себя».
Минут пять я думал, что же мне это напоминает. Вспомнил! Вот же, вот: «Капитан вытер мозолистые руки паклей. Борода его лоснилась от мазута. Глиняная трубка оттягивала квадратную челюсть. Он подмигнул мне и сказал:
— Запомни, парень! Свобода — как воздух. Ты дышишь свободой и не замечаешь ее… Советским людям этого не понять. Ведь они родились свободными, как птицы. А меня поймет только рыба, выброшенная на берег… И потому — я вернусь! Я вернусь, чтобы снова отведать ржаного хлеба! Душистого хлеба свободы, равенства и братства!..»
Если кто не помнит, это Сергей Довлатов. «Компромисс». Его любимый герой, Эрнст Леопольдович Буш, издевается, публикуя сочиненное им «из головы» интервью – якобы с капитаном рыболовецкого судна из капиталистической страны. Похоже, правда? Довлатов, конечно, издевался. Живые люди так не говорили ни тогда, ни сейчас. Но мертвые – в русском «Форбсе» - заговорили! Причем всего через несколько часов после смерти…
Оно, конечно, можно написать сейчас о том, как Розенкранц с Гильденстерном дружно убеждают принца Гамлета, что общались с его папой буквально за пару часов до смерти. И старый король Гамлет (его, помнится, звали так же, как и сына) жалуется малознакомым молодым людям, что жизнь-де его замучила, смысла нет, да еще и ухо болит – приходится всякую дрянь капать… Правдоподобно. И перед Шекспиром не стыдно. Как и перед Березовским (Бог ему судья!). Вот только начинается сенсационное «интервью» Жигулева с такого удивительного вступления: «В журналистике есть такая практика: иногда с главным героем публикации репортер встречается «не под запись», только для того, чтобы тот объяснил свои действия, не давая интервью»… Перевожу на русский: «записи интервью и каких-либо доказательств у меня нет, и не просите. Публикуйте так». Бог с ними, с Гамлетом и с Березовским. Перед собой-то юноше не стыдно?
Суть в том, судари мои, что наш-то, отечественный «как бы Форбс» имеет отношение к американскому примерно такое же, как наш «типа Райффайзенбанк» - к немецкому. И то и другое – даже не дочерние предприятия, а, по-современному говоря, франшиза. И издают наш «Форбс» даже не американцы, а немецкая «Аксель Шпрингер». А редактируют и журналистов набирают – наши родные менеджеры. Новое поколение. Надежда страны. Ага. В общем, сильно ругались американцы в эфире – дескать, в их «Форбс» таких журналистов и на пушечный выстрел не подпустили бы. И им за наш т. н. «Форбс» стыдно… Речь шла конкретно о некоем Илье Желудкове который заявляет, что был последним общавшимся с Березовским журналистом и спокойно публикует это уникальное «интервью» - жаль, без малейших доказательств! Не может быть такого, подумал я! И горько ошибся.
Не поленился, прочитал: http://www.forbes.ru/sobytiya/obshchestvo/236176-poslednee-intervyu-borisa-berezovskogo-ya-ne-vizhu-smysla-zhizni
Действительно, стало стыдно. Березовский за несколько часов до смерти исповедуется перед малознакомым молодым человеком, каясь во всех грехах и мечтая вернуться на Родину. Вот вам фрагментик текста, на пробу:
«Вернуться в Россию... Ничего я больше так не хочу, как вернуться в Россию. Когда даже завели уголовное дело, я хотел вернуться в Россию. Даже когда завели уголовное дело! Только по совету Елены Боннер остался. Главное, что я недооценил, — что мне настолько дорога Россия, что я не могу быть эмигрантом. Я изменил многие свои оценки. В том числе самого себя…
…Березовский медленно посмотрел перед собой, потом прижал руку к груди — она у него тряслась. Он повернулся ко мне и долго смотрел мне в глаза. Наконец сказал:
— У меня нет сейчас ответа на этот вопрос... Ходорковский... сохранил себя».
Минут пять я думал, что же мне это напоминает. Вспомнил! Вот же, вот: «Капитан вытер мозолистые руки паклей. Борода его лоснилась от мазута. Глиняная трубка оттягивала квадратную челюсть. Он подмигнул мне и сказал:
— Запомни, парень! Свобода — как воздух. Ты дышишь свободой и не замечаешь ее… Советским людям этого не понять. Ведь они родились свободными, как птицы. А меня поймет только рыба, выброшенная на берег… И потому — я вернусь! Я вернусь, чтобы снова отведать ржаного хлеба! Душистого хлеба свободы, равенства и братства!..»
Если кто не помнит, это Сергей Довлатов. «Компромисс». Его любимый герой, Эрнст Леопольдович Буш, издевается, публикуя сочиненное им «из головы» интервью – якобы с капитаном рыболовецкого судна из капиталистической страны. Похоже, правда? Довлатов, конечно, издевался. Живые люди так не говорили ни тогда, ни сейчас. Но мертвые – в русском «Форбсе» - заговорили! Причем всего через несколько часов после смерти…
Оно, конечно, можно написать сейчас о том, как Розенкранц с Гильденстерном дружно убеждают принца Гамлета, что общались с его папой буквально за пару часов до смерти. И старый король Гамлет (его, помнится, звали так же, как и сына) жалуется малознакомым молодым людям, что жизнь-де его замучила, смысла нет, да еще и ухо болит – приходится всякую дрянь капать… Правдоподобно. И перед Шекспиром не стыдно. Как и перед Березовским (Бог ему судья!). Вот только начинается сенсационное «интервью» Жигулева с такого удивительного вступления: «В журналистике есть такая практика: иногда с главным героем публикации репортер встречается «не под запись», только для того, чтобы тот объяснил свои действия, не давая интервью»… Перевожу на русский: «записи интервью и каких-либо доказательств у меня нет, и не просите. Публикуйте так». Бог с ними, с Гамлетом и с Березовским. Перед собой-то юноше не стыдно?